МЮНХЕНСКАЯ ТРАГЕДИЯ
И премьер-министр, и лорд Ренсимен * были убеждены, что только уступка
Судетской области Германии может заставить Гитлера отказаться от вторжения в
Чехословакию. У Чемберлена от встречи с Гитлером осталось сильное
впечатление, "что последний в боевом настроении". Английский кабинет
придерживался также мнения, что у французов не было боевого духа. Поэтому не
могло быть и речи о сопротивлении требованиям, которые Гитлер предъявлял
чехословацкому государству. Некоторые министры нашли утешение в разговорах о
"праве на самоопределение", "праве национального меньшинства на
справедливость"; возникла даже склонность "стать на сторону слабого против
грубых чехов".
Теперь было необходимо согласовать отступление с французским
правительством. 18 сентября Даладье ** и Боннэ *** приехали в Лондон.
Чемберлен в принципе уже решил принять требования Гитлера, которые были ему
изложены в Берхтесгадене. Оставалось только сформулировать предложения,
которые английские и французские представители в Праге должны были вручить
чешскому правительству. Французские министры привезли ряд проектов
предложений, которые, бесспорно, были составлены более искусно. Они не
поддерживали идею плебисцита, потому что, по их мнению, это могло бы вызвать
требование новых плебисцитов в словацких и русинских районах. Они выступали
за прямую передачу Судетской области Германии. Французские министры
добавили, однако, что английскому правительству совместно с Францией и с
Россией, с которой они не консультировались, следует гарантировать новые
границы изувеченной Чехословакии. Английский и французский кабинеты были в
то время похожи на две стиснутые перезрелые дыни, в то время как больше
всего был нужен блеск стали. В одном они были все согласны - с чехами не
нужно консультироваться. Их нужно поставить перед совершившимся фактом
решения их опекунов. С младенцами из сказки, брошенными в лесу, обошлись не
хуже. ---------------------------------------* Специальный посол
Великобритании в переговорах с Чехословакией по вопросу о Судетской области.
** Премьер-министр Франции в 1938 - 1940 гг.
*** Министр иностранных дел Франции в 1938 - 1940 гг.
Передавая свое решение, или, вернее, ультиматум, чехам, Англия и Франция
заявили: "Французское и английское правительства понимают, какой великой
жертвы ожидают от Чехословакии. Они сочли своим долгом откровенно изложить
совместно условия, абсолютно необходимые для безопасности... Премьер-министр
должен возобновить переговоры с Гитлером не позднее среды, а если возможно,
то и раньше. Мы поэтому считаем, что должны просить вашего скорейшего
ответа". Предложения, включавшие немедленную передачу Германии все районов
Чехословакии, где процент немцев среди населения составлял больше половины,
были таким образом вручены чехословацкому правительству во второй половине
дня 19 сентября.
x x x
В 2 часа ночи на 21 сентября английский и французский посланники в Праге
посетили президента Бенеша, чтобы фактически уведомить его о том, что нет
надежды на арбитраж на основе германо-чехословацкого договора 1925 года, и
чтобы призвать его принять англо-французские предложения, "прежде чем
вызвать ситуацию, за которую Франция и Англия не могут взять на себя
ответственность". Французское правительство, по крайней мере, достаточно
стыдилось этого уведомления и предложило своему посланнику сделать его
только в устной форме. Под этим нажимом чешское правительство приняло 21
сентября англо-французские предложения.
x x x
В тот же день, 21 сентября, я передал в печать в Лондон следующее
заявление о кризисе:
"Расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно полной
капитуляции западных демократий перед нацистской угрозой применения силы.
Такой крах не принесет мира или безопасности ни Англии, ни Франции.
Наоборот, он поставил эти две страны в положение, которое будет становиться
все слабее и опаснее. Одна лишь нейтрализация Чехословакии означает
высвобождение 25 германских дивизий, которые будут угрожать Западному
фронту; кроме того, она откроет торжествующим нацистам путь к Черному морю.
Речь идет об угрозе не только Чехословакии, но и свободе и демократии
всех стран. Мнение, будто можно обеспечить безопасность, бросив малое
государство на съедение волкам, - роковое заблуждение. Военный потенциал
Германии будет возрастать в течение короткого времени гораздо быстрее, чем
Франция и Англия смогут завершить мероприятия, необходимые для их обороны".
x x x
21 сентября на заседании ассамблеи Лиги Наций Литвинов * выступил с
официальным предостережением:
"...В настоящее время пятое государство - Чехословакия испытывает
вмешательство во внутренние дела со стороны соседнего государства и
находится под угрозой громко провозглашенной агрессии...
Один из старейших, культурнейших, трудолюбивейших европейских народов,
обретший после многовекового угнетения свою государственную
самостоятельность, не сегодня-завтра может оказаться вынужденным с оружием в
руках отстаивать эту самостоятельность...
Такое событие, как исчезновение Австрийского государства, прошло
незамеченным для Лиги Наций. Сознавая значение, которое это событие должно
иметь для судеб всей Европы и, в первую очередь, для Чехословакии, Советское
правительство сейчас же после аншлюса обратилось официально к другим великим
европейским державам с предложением о немедленном коллективном обсуждении
возможных последствий этого события с целью принятия коллективных
предупредительных мер. К сожалению, это предложение, осуществление которого
могло избавить нас от тревог, испытываемых ныне всем миром, о судьбе
Чехословакии, не было оценено по достоинству.
Когда за несколько дней до моего отъезда в Женеву французское
правительство в первый раз обратилось к нам с запросом о нашей позиции в
случае нападения на Чехословакию, я дал от имени своего правительства
совершенно четкий и недвусмысленный ответ, а именно: мы намерены выполнить
свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь
Чехословакии ---------------------------------------* Нарком иностранных дел
СССР в 1930 - 1939гг. Посол СССР в США в 1941 - 1943гг. доступными нам
путями. Наше военное руководство готово немедленно принять участие в
совещании с представителями французского и чехословацкого военных ведомств
для обсуждения мероприятий, диктуемых моментом... Только третьего дня
чехословацкое правительство впервые запросило Советское правительство,
готово ли оно, в соответствии с чехословацким пактом, оказать немедленную и
действенную помощь Чехословакии в случае, если Франция, верная своим
обязательствам, окажет такую же помощь, и на это Советское правительство
дало совершенно ясный и положительный ответ".
Поистине поразительно, что это публичное и недвусмысленное заявление
одной из величайших заинтересованных держав не оказало влияния на переговоры
Чемберлена или на поведение Франции в данном кризисе. Мне приходилось
слышать утверждения, что в силу географических условий Россия не имела
возможности послать войска в Чехословакию и что помощь России в случае войны
была бы ограничена скромной поддержкой с воздуха. Согласие Румынии, а также
в меньшей степени Венгрии на пропуск русских войск через их территорию было,
конечно, необходимо. Такого согласия вполне можно было бы добиться, по
крайней мере, от Румынии, как указывал мне Майский *, с помощью нажима и
гарантий великого союза под эгидой Лиги Наций. Из России в Чехословакию
через Карпаты вели две железные дороги: северная, от Черновцов, через
Буковину, и южная, по венгерской территории, через Дебрецен. Одни эти
железные дороги, которые проходят далеко от Бухареста и Будапешта, вполне
могли бы обеспечить снабжение русской армии в 30 дивизий. В качестве фактора
сохранения мира эти возможности оказали бы серьезное сдерживающее влияние на
Гитлера и почти наверняка привели бы к гораздо более серьезным событиям в
случае войны. Вместо этого все время подчеркивалось двуличие Советского
Союза и его вероломство. Советские предложения фактически игнорировали. Эти
предложения не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с
равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину.
События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало.
Впоследствии мы дорого поплатились за это.
---------------------------------------* Посол СССР в Великобритании в 1932
- 1943 гг.
x x x
Вечером 27 сентября французский посол в Берлине получил указание сделать
новые дополнительные предложения о расширении территории Судетской области,
которая подлежала немедленной германской оккупации. В то время когда
Франсуа-Понсе был у Гитлера, от Муссолини пришла телеграмма, рекомендовавшая
принять предложение Чемберлена о совещании и извещавшая о согласии Италии
принять в нем участие. В три часа пополудни 28 сентября Гитлер послал
телеграммы Чемберлену и Даладье с предложением встретиться на следующий день
в Мюнхене вместе с Муссолини. В этот самый момент Чемберлен выступал в
палате общин с общим обзором последних событий. Незадолго до конца его
выступления лорд Галифакс, сидевший на галерее для пэров, передал ему
телеграмму с приглашением в Мюнхен. В этот момент Чемберлен рассказывал о
письме, которое он послал Муссолини, и о результатах этого шага:
"Гитлер согласился отложить мобилизацию на 24 часа... Это еще не все. Я
могу сообщить палате еще кое-что. Гитлер сейчас уведомил меня, что он
приглашает меня встретиться с ним в Мюнхене завтра утром. Он пригласил также
Муссолини и Даладье. Муссолини дал согласие, и я не сомневаюсь, что Даладье
поступит так же. Мне нет нужды говорить, каков будет мой ответ... Палата, я
уверен, согласится отпустить меня сейчас, чтобы я мог подумать о том, что
может дать это последнее усилие".
Итак, Чемберлен вылетел в Германию в третий раз.
x x x
Об этом памятном свидании было написано очень много. Здесь возможно
только подчеркнуть некоторые его характерные особенности. Россия не была
приглашена. Точно так же и самим чехам не позволили присутствовать на
совещании. Правительство Чехословакии было уведомлено вечером 28 сентября в
нескольких словах о том, что на следующий день состоится совещание
представителей четырех европейских держав. Согласие между "большой
четверкой" было достигнуто без промедления. Переговоры начались в полдень и
продолжались до двух часов ночи. Меморандум был составлен и подписан в 2
часа ночи 30 сентября. Эвакуация Судетской области должна была быть
проведена в пять этапов, начиная с 1 октября, и закончена за 10 дней.
Окончательное определение границ предоставлялось международной комиссии.
Документ был вручен чешским делегатам, которым позволили приехать в Мюнхен
узнать о решении.
Пока трое государственных деятелей ожидали составления экспертами
окончательного документа, премьер-министр спросил Гитлера, не хочет ли он
поговорить с ним конфиденциально. Гитлер "ухватился за эту мысль". Двое
деятелей встретились в мюнхенской квартире Гитлера утром 30 сентября. При
беседе не было никого, кроме переводчика. Чемберлен предложил следующий,
подготовленный им, проект декларации, где говорилось:
"Мы, фюрер и канцлер Германии и английский премьер-министр, продолжили
сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос
англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и
для Европы.
Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское
морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда не вести
войну друг против друга.
Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих
стран, при помощи консультаций и стремиться в дальнейшем устранять какие бы
то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать
обеспечению мира в Европе".
Гитлер прочел эту записку и подписал ее без возражений.
В тайных беседах со своим итальянским сообщником он, вероятно, обсуждал
менее дружелюбные решения. Весьма показательно письмо, написанное Муссолини
Гитлеру в июне 1940 года и опубликованное недавно: Рим. 26 июня 1940 года
"Фюрер! Теперь, когда пришло время разделаться с Англией, я напоминаю Вам
о том, что я сказал Вам в Мюнхене о прямом участии Италии в штурме острова.
Я готов участвовать в нем сухопутными и воздушными силами, и Вы знаете,
насколько я этого желаю. Я прошу
Вас дать ответ, чтобы я мог перейти к действиям. В ожидании этого дня шлю
Вам товарищеский привет. Муссолини".
Нет никаких сведений о другом свидании Гитлера с Муссолини в Мюнхене в
последующий период.
Чемберлен возвратился в Англию. В Хестоне, где приземлился его самолет,
он помахал совместной декларацией, которую он дал подписать Гитлеру, и
прочел ее толпе видных деятелей и других лиц, собравшихся приветствовать
его. Когда его автомобиль ехал с аэродрома мимо громко приветствовавшей его
толпы, Чемберлен сказал сидевшему рядом с ним Галифаксу: "Все это кончится
через три месяца". Однако из окна здания на Даунинг-стрит он снова помахал
своим клочком бумаги и сказал следующее: "Вторично из Германии на
Даунинг-стрит привезен почетный мир. Я верю, что это будет мир для нашего
времени".
x x x
Мы располагаем сейчас также ответом фельдмаршала Кейтеля на конкретный
вопрос, заданный ему представителем Чехословакии на Нюрнбергском процессе:
"Представитель Чехословакии полковник Эгер спросил фельдмаршала Кейтеля:
"Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы
поддержали Прагу?"
Фельдмаршал Кейтель ответил: "Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны
с военной точки зрения. Целью Мюнхена (то есть достижения соглашения в
Мюнхене) было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить
вооружение Германии".
x x x
30 сентября Чехословакия склонилась перед мюнхенскими решениями. "Мы
хотим, - сказали чехи, - заявить перед всем миром о своем протесте против
решений, в которых мы не участвовали". Президент Бенеш вышел в отставку
потому, что "он мог бы оказаться помехой развитию событий, к которому должно
приспосабливаться наше новое государство". Бенеш уехал из Чехословакии и
нашел убежище в Англии. Расчленение чехословацкого государства шло в
соответствии с соглашением. Однако немцы были не единственными хищниками,
терзавшими труп Чехословакии. Немедленно после заключения Мюнхенского
соглашения 30 сентября польское правительство направило чешскому
правительству ультиматум, на который надлежало дать ответ через 24 часа.
Польское правительство потребовало немедленной передачи ему пограничного
района Тешин. Не было никакой возможности оказать сопротивление этому
грубому требованию.
x x x
Теперь мы приходим к кульминационному пункту этой печальной повести о
неверных выводах, сделанных благонамеренными и способными людьми. Тот факт,
что мы дошли до такого положения, возлагает вину перед историей на тех, кто
нес за это ответственность, какими бы благородными мотивами они ни
руководствовались. Оглянемся назад и посмотрим, с чем мы последовательно
мирились или от чего отказывались: разоружение Германии на основании
торжественно заключенного договора; перевооружение Германии в нарушение
торжественно заключенного договора; ликвидация превосходства или даже
равенства сил в воздухе; насильственная оккупация Рейнской области и
строительство или начало строительства линий Зигфрида; создание оси Берлин -
Рим; растерзанная и поглощенная рейхом Австрия; покинутая и загубленная
мюнхенским сговором Чехословакия; переход ее линии крепостей в руки
Германии; ее мощный арсенал "Шкода" выпускает отныне вооружение для
германских армий; с одной стороны, отвергнутая попытка президента Рузвельта
стабилизировать положение в Европе или добиться перелома вмешательством США,
а с другой - игнорирование несомненного желания Советской России
присоединиться к западным державам и принять любые меры для спасения
Чехословакии; отказ от помощи 35 чехословацких дивизий против еще не
созревшей немецкой армии, когда сама Великобритания могла послать только две
дивизии для укрепления фронта во Франции. Все оказалось бесполезным.
И вот теперь, когда все эти преимущества и вся эта помощь были потеряны и
отброшены, Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать
целостность Польши - той самой Польши, которая всего полгода назад с
жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого
государства. Имело смысл вступить в бой за Чехословакию в 1938 году, когда
Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном
фронте, когда французы, располагая 60 - 70 дивизиями, несомненно, могли бы
прорваться за Рейн или в Рур. Однако все это было сочтено неразумным,
неосторожным, недостойным современных взглядов и нравственности. И тем не
менее теперь две западные демократии наконец заявили о готовности поставить
свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши. В истории,
которая, как говорят, в основном представляет собой список преступлений,
безумств и несчастий человечества, после самых тщательных поисков мы вряд ли
найдем что-либо подобное такому внезапному и полному отказу от проводившейся
пять или шесть лет политики благодушного умиротворения и ее превращению
почти мгновенно в готовность пойти на явно неизбежную войну в гораздо худших
условиях и в самых больших масштабах.
Кроме того, как могли бы мы защитить Польшу и осуществить свою гарантию?
Только объявив войну Германии и атаковав более мощный Западный вал и более
сильную германскую армию, чем те, перед которыми мы отступили в сентябре
1938 года. Вот вехи на пути к катастрофе. Таков перечень капитуляций перед
непрерывно возраставшей мощью Германии - сначала, когда все было легко, и
позднее, когда положение стало труднее. Однако теперь наконец Англия и
Франция перестали уступать. Наконец было принято решение - в наихудший
момент и на наихудшей основе, - решение, которое, несомненно, должно было
привести к истреблению десятков миллионов людей. Это был пример того, как
сторонники правого дела сознательно и со всей утонченностью извращенного
искусства были вовлечены в смертельную борьбу после того, как столь
непредусмотрительно были утрачены все их выгоды и преимущества.
Возможности организации какого бы то ни было сопротивления германской
агрессии в Восточной Европе были теперь почти исчерпаны. Венгрия находилась
в германском лагере. Польша отшатнулась от чехов и не желала тесного
сотрудничества с Румынией. Ни Польша, ни Румыния не желали допустить
действия русских против Германии через их территории. Ключом к созданию
великого союза было достижение взаимопонимания с Россией. 18 марта русское
правительство, которого все происходившее глубоко затрагивало, несмотря на
то, что перед ним захлопнули дверь во время мюнхенского кризиса, предложило
созвать совещание шести держав. И в этом вопросе у Чемберлена было весьма
определенное мнение. 26 марта он писал в частном письме:
"Должен признаться, что Россия внушает мне самое глубокое недоверие. Я
нисколько не верю в ее способность провести действенное наступление, даже
если бы она этого хотела. И я не доверяю ее мотивам, которые, по моему
мнению, имеют мало общего с нашими идеями свободы. Она хочет только
рассорить всех остальных. Кроме того, многие из малых государств, в
особенности Польша, Румыния и Финляндия, относятся к ней с ненавистью и
подозрением".
Ввиду этого советское предложение о совещании шести держав было принято
холодно, и его предали забвению.